Новости

«Я пришла с самых первых дней — в сентябре 1993 года. Работала в первой детской больнице, которую закрыли на ремонт. А здесь, неподалеку от того, где живу, сказали, что открывают отделение — можно на время ремонта трудоустроиться. И садик тоже был близко — ребятишки еще маленькие. И вот, открывали отделение, шел ремонт, завозили мебель, закупали постельное — начали с организационных мероприятий. К декабрю открылось отделение паллиативное в составе первой детской», - начинает свой рассказ медсестра Райса Гимадиева.

И, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. В апреле следующего года нашей героине сказали, что на ее прежнем месте работы ремонт закончен, больница открывается — можно возвращаться.

«А я уже приработалась. И коллектив хороший. И больных уже не могла бросить. Осталась, работала процедурной медсестрой, а с 2014 года — перевязочная, по сей день. Иногда старших медсестер замещаю - отпускаю их отдыхать в отпуск. Галина Григорьевна сначала была старшей, потом Тамара Александровна — а потом и остальные», - вспоминает всех за десятки лет Райса Габделбаровна.

Она приехала в Тюмень из Казани, где окончила медучилище и работала в Республиканской больнице. И там, спустя год, считалось, что ты уже опытный сотрудник — и можешь замещать старших. Так и случилось, когда коллега ушла в декрет. Так что нашей медсестре с юных лет не привыкать быть на передовой и отвечать за коллег, отделение. Этот опыт работы учли и в паллиативной службе в Тюмени, доверяя руководящую должность.

Начав работать с самого основания, медсестра может рассказать и о том, как изменились пациенты, и о том, какие изменения произошли в учреждении.

«Сейчас и современнее стало. И больные совсем другие. Мы когда начинали работать — то больные были очень тяжелые, с запущенными ранами — мы параллельно вели два перевязочных кабинета. Это даже не пересказать: как тяжело было и для них, и для нас. Как сами перевязки делать, так и психологически. Сейчас же и медицина совсем другая и лечение именно по онкологии другое. Да, по своему заболеванию это тяжелые пациенты, но по сохранности, по общему состоянию — они другие… Вот рассказываю, а мурашки даже», - прерывается Райса Гимадиева.

И она их помнит — тех первых пациентов, которые только поступали в новое подразделение. Как и помнит своих первых маленьких пациентов — в отделении детской эндокринологии в Казани. Они врезаются в память: «Привыкали. Привыкали и мы к этой болезни. Как это вместе с ними пережить, помочь. Да и больные привыкали: что за хоспис, как мы туда пойдем? Бывало сопротивлялись же, не хотели, хоть им и говорили: ну полежи, подлечись, легче станет. А как все же поступали: да что же это такое, давно ведь надо было, что я дома мучился. И правда, было бы легче, да и может дольше — не стоит отказываться. Совершенно точно есть места пострашнее. А у нас хорошо, пациенты потом и говорят: у вас тут уютно, как дома, все приветливые девчонки. Наши ведь санитарочки здесь круглые сутки — на руках их носят».

Но с развитием учреждения пришли перемены — и снова нужно было привыкать, к счастью, опыта и наработок уже было больше.

«Когда ввели неврологический профиль — мы привыкали. По онкологическим мы уже все знали: как они себя ведут, психология, знаешь, когда у них начинает болеть — укол, чтоб пораньше поставить. А неврология — это совсем другое, очень тяжелое состояние, когда пациенты не говорят, не ходят совсем. Это и лечение другое, и уход другой. Перед началом этой работы проходили специальный курс по паллиативной терапии. Но практику нарабатывали сами, особенно где была максимальная работа со стомами — когда человек и дышит, и питается через трубочку».

На вопрос о мнении близких уверенно отвечает, что работать ей и если что-то решено, то с пути не свернуть. И вообще вся медицина — это сложно, просто свои сложности везде разные. Так что сопровождает только поддержка: «У меня и муж здесь какое-то время работал на хозяйстве — на все руки мастер. Удивился, когда устроился — какая у меня вообще работа, ведь я в подробности не вдавалась. Считаю, что слишком много не надо рассказывать о работе — я и не рассказывала. Иногда хочется, когда нужно высказаться — тогда поговорить. А просто каждый день все подряд рассказывать — это не надо».

И были мысли что-то поменять, пойти работать туда, где точно выздоравливают — как без этого.

«Вот как у коллег: они полечат пациентов — встретят, спросят, как самочувствие. Мы же часто только родственников встречаем — они нам говорят спасибо и благодарят. Но все разные. Кто-то понимает, что близкий болен и надо помочь, а кто-то уже устает. Разговариваем, объясняем. И ситуации разные бывают. Вот кого-то, например, подруги навещали. И в очередной приход пришлось сообщить грустное известие, что не смогут навестить. Отсюда негатив — что им не сообщили. Но мы родственникам сказали — а дальше уже не можем знать. И понимаешь их в этот момент — тогда тоже приходится разговаривать, объяснять, успокаивать», - и Райса Гимадиева знает, что нужна здесь.

И вот следом за ней уже две ее племянницы пошли в медицину.